Я умер. Я пал от раны.
И друзья накрыли щитом.
Может быть, пройдут караваны,
И вожатый растопчет конем.
Так лежу три дня без движенья
И взываю к песку: «Задуши!..»
Но тело хранит от истленья
Красноватый уголь души.
На четвертый день я восстану,
Подыму раскаленный щит,
Растравлю песком свою рану
И приду к Отшельнице в скит.
Из груди, сожженной песками,
Из плаща, в пыли и крови,
Негодуя, вырвется пламя
Безначальной, живой любви.
